ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ.Православная Церковь не является каким-то чисто земным...
Как я иногда завидую православным иностранцам!
Они, как правило, бывшие протестанты или католики, или интересовались индуизмом и буддизмом, или какими-то эзотерическими практиками. И вдруг такой человек, живущий, например, в американском штате Оклахома, открывает для себя Православную Церковь. Как это происходит? Непонятно, таинственно. Но обычно такой человек ищет чего-то главного, чего ему не хватает в своей нынешней религии. И это главное он находит в Православии. Это главное - Христос. Такой иностранец ничего не знает о внешней стороне жизни Православной Церкви - и оттого ему ничего не остается, как смотреть сразу в корень. Вернее, так: внешняя сторона жизни - красота обряда, жизнь общины, ритуал - все это можно найти и во многих других религиозных традициях. У католиков порядки свои, у протестантов свои, у буддистов свои. И значит, если человека что-то в этой традиции не удовлетворяет и он находится в поиске, он уже не обращает внимания на внешнюю привлекательность, не ищет внешней красоты, но ищет красоты внутренней. И часто путь такого поиска приводит его в Православие. И с первых шагов в незнакомой пока религии ему важно понять, чем же это принципиально отличается от всего того, что он видел раньше. Что есть здесь, чего нет где-то еще. Сам вектор поиска направлен внутрь. И в этом смысле просто красота обряда или любые другие внешние формы человека не удовлетворят. Ему нужна суть. И он понимает: суть - это Христос. И Православие - это Христос. Нигде так не следуют за Христом всей своей жизнь, как здесь.
Почему я такому иностранцу завидую? Потому что мне иногда кажется, что, жизнь в исторически православной стране, как будто надевает на глаза шоры и делает человека менее чутким, к тому богатству, которое вокруг него есть вот уже много веков. Я, например, с детства видел вокруг церкви и монастыри, пускай ставшие музеями. Всегда знал, что Церковь - что-то очень русское и очень древнее. И как будто не придавал этому никакого значения. Присутствие всего этого вокруг воспринималось как воздух, которого не замечаешь. И когда мне впервые предложили поглубже узнать о Церкви - я сразу решил, что мне сейчас будут говорить об обрядах, традициях и куличах на пасху. То есть, о чем-то внешнем - что казалось бы и так знакомо. Предположить, что за внешнем стоит что-то внутреннее и мне совершенно незнакомое и неизведанное, я просто не мог - потому слишком привык воспринимать вокруг себя именно это самое внешнее.
Впрочем, все, конечно же, не так линейно в жизни. Есть и иностранцы, которых привлекает в церкви ее необычный облик - облачения священников, запах ладана, звон колоколов. Этакая чудная сказка, в которой хочется время от времени погружаться, спасаясь от рутины. Вот только к религии эта сказка имеет мало отношения. Но есть и жители православных стран, которым удается продраться через завесу привычности и посмотреть на Церковь глазами иностранца - как будто видишь ее в первый раз и хочешь понять ее суть. Таким людям, как правило, их мудрые учителя говорят одну простую, но переворачивающую вещь: христианство - это от слова «Христос».
ВЕРТОГРАД
ПРЕОБРАЗУЮЩИЙ ДАР
В конце 90-х один из православных священников в Европе попросил новообращённых ответить по Интернету, как они стали православными. Вот некоторые ответы. Этот «взгляд со стороны» не потерял актуальности и сейчас, он позволяет осознать, ЧТО мы имеем.
Анна (США):
«Я была воспитана в строгой лютеранской семье. Моя молитвенная жизнь состояла из повторения одних и тех же коротких молитв перед отходом ко сну, которые я выучила ещё дошкольницей (“И ныне, отходя ко сну...”), ничего большего. Мои пороки и грехи, которые я только-только начинала осознавать, не исправлялись, и я не знала, что с этим поделать. Я верила в реальность Христа, но эта вера не помогала справляться с моими личными проблемами...
Когда мне было двадцать, я на год поехала в Германию учиться. Посещала там обычную церковь “Собрания Бога”, пока один друг не пригласил меня на вечерню в местную православную церковь. В субботу вечером в начале поста я пошла к вечерне. Эта ночь изменила меня. Служба наполнила меня благоговейным трепетом (хотя она проходила в очень пустом, плохо обставленном здании). И я поняла, что это была Церковь, которую я искала».
Синди Коллинз:
«Я ещё не православная. В настоящее время я католичка. В православии меня привлекает то, что оно очевидно является самой чистой формой апостольской традиции и прямо восходит к древним отцам Церкви. Моя собственная религия, католицизм, хотя и имеет апостольские корни, накопила и некоторые неапостольские проблемы за время своего существования».
Герман (США):
«Я был ранее баптистом, методистом и членом “Церкви Христа”, переходил от одной общины к другой. Потом женился на православной (с русскими предками) девушке и моя тёща заявила мне, что наши дети будут непременно крещёными православными. Я решил выяснить, во что я “впутался”, так как практически ничего не знал о Церкви. Мы посещали церковь православной миссии в штате Индиана. Что привлекло меня. Впервые за всё время посещения богослужений я действительно почувствовал присутствие Божие. В протестантских церквах Бог – это идея. В Православной Церкви Бога можно услышать, увидеть, обонять, осязать и вкусить.
Вскоре после того как я перешёл в православие, мне пришлось уехать на несколько недель. В это время я посетил храм одной из христианских конфессий, так как поблизости не было православного. Служба показалась мне бесплодной и фальшивой. Я не чувствовал присутствия Божия. Возвратясь домой и побывав на литургии, я воистину почувствовал, что я опять в родном доме».
Кобус Ван дер Рит (ЮАР):
«Я принадлежал к Голландской Реформаторской Церкви. Первое, что поразило меня в православной литургии, – это сознание, если можно так выразиться, встречи лицом к лицу с Богом в молитве и поклонении, вместо того чтобы соприкасаться всё время с личностью протестантского священника (личность его может быть весьма привлекательна, но это не может быть причиной посещения храма). Тот факт, что православный священник большую часть службы обращён лицом в ту же сторону, что и его прихожане, очень помогает осознанию того, что мы устремляемся взором прочь от себя, созерцая славу Господа в лице Христа, и что мы меняемся в образ Христов, делая это. И только в этой встрече и поклонении славе Господа я могу измениться.
Я также был поражён тем, какое дерзновенное ударение делается на Троическом богословии, на бесконечном ликовании в размышлениях о Святой Троице в церковных песнопениях. В протестантских кругах очень редко можно услышать размышления о Святой Троице, хотя этот догмат, конечно, принимается. Так как православные песнопения – это богословские и доксологические поэмы, сущностное содержание веры намного лучше сохраняется – в реформаторских кругах так много оставляется на усмотрение священника (какую часть Писания читать, какие гимны петь, каким будет содержание молитв), что вы неизменно сталкиваетесь с личной верой священника, а не с верой Церкви во всей её глубине и полноте.
Я был также поражён тем, что Православная Церковь не боится быть требовательной, веря, что аскеза необходима для возрастания во Христе. Я происхожу из среды, где сидят большую часть богослужения и где пост не является частью общей картины. Я пришёл к сознанию того, что физическое усилие при стоянии на службе вовсе не тяжёлая необходимость, а единственный способ (не считая коленопреклонённых молитв) участвовать телесно в литургии. Я ценю то, что Православная Церковь не пытается угодить нашему природному инстинкту – стремлению к комфорту, покою и развлечениям, но готова идти против господствующей культуры. Мы настолько больше получаем от Господа взамен!
Акцент на телесную аскезу ведёт к следующему моменту – к акценту на освящение материального мира, в противовес протестантской тенденции уравнивать духовное с умственным. В Голландской Реформаторской Церкви существует тенденция уравнивать благодать и милосердие, так что благодать рассматривается только как милосердие Божие, но очень редко – как дающий силы, преображающий дар.
Православие – это вселенская вера. Русским досталось особое счастье получить эту веру так давно и усвоить её с такой большой любовью и преданностью».
С сайта librarium.orthodoxy.ru
Дженнифер Энистон
На религиозное воспитание знаменитой актрисы большое влияние оказал её отец Янис Анасакис, православный христианин с греческого Крита. Дженнифер часто посещает церковь и вносит пожертвования в пользу Спасо-Преображенского храма, относящегося к Константинопольскому патриархату.
Том Хэнкс
Оскароносный Том Хэнкс, католик по рождению, в своё время вышел из католической церкви и принял православную веру. Решение креститься в православие связано с его вторым браком, когда Хэнкс женился на актрисе Рите Уилсон, имеющей болгарско-греческие корни и являющейся православной.
«Когда вы приходите в своей жизни к решению, что нужно жениться и завести детей, важно уже на этом этапе определиться с духовным наследием своей будущей семьи», — говорит актёр, добавляя, что его наследие — это греческое православие. «Я женился в той же самой церкви, где крестили мою жену. Мои дети крестились в той же купели, что и моя жена. Это делает нашу семью частью большой вселенской Церкви», — подчеркивает Том Хэнкс, отметив, что отдает себе отчёт в том, «насколько важно и прекрасно иметь возможность ходить в церковь и размышлять над теми важными вопросами, которые задает тебе православие, и над ответами, которые оно предлагает».
Дэвид Гаан
Лидер культовой группы Depeche Mode Дэвид Гаан придерживается православия с тех пор, как связал свою жизнь с гречанкой Дженнифер Склиаз.
Джеймс Белуши
Знаменитый комик Джеймс Белуши - православный албанец, который регулярно посещает приход Сербской православной церкви в Лос-Анджелесе, но при этом открыто поддерживает независимость Косово и недавно получил албанское гражданство.
Эмир Кустурица
В 2005 году знаменитый режиссёр Эмир Кустурица принял православие под именем Неманя. Он утверждает, что его дальние предки были православными сербами, и, таким образом, принятие им христианства стало актом возвращения к истокам. По словам Эмира, христианин должен пытаться сделать мир более гармоничным, и именно такую цель преследует Кустурица в своих фильмах.
Джонатан Джексон
Голливудский актёр Джонатан Джексон родился в семье адвентистов, но несколько лет назад перешёл в православие вместе со своей семьей . По словам актёра, «он захотел быть с теми, кто не говорит много слов, а отдает приоритет молитве».
Мюррей Абрахам
Знаменитый сериальный американский актёр Мюррей Абрахам также исповедует православие. Православными были отец и дед актёра. Последний, кстати, был известным певцом в Сирии.
Боб Марли
Легендарный Боб Марли за год до смерти, 4 мая 1980 года крестился в Эфиопской православной церкви в Кингстоне и взял имя Берхане Селласие (на амхарском языке — Свет Святой Троицы).
Кристиан Бэйл
Как утверждает ряд источников, Кристиан Бэйл принял православие более десяти лет назад, после женитьбы на Сандре Блажич, которая родом из Сербии.
Макс Кавалера
Легендарный бразильский музыкант, основатель групп Sepultura, Nailbomb, Soulfly и Cavalera Conspiracy Макс Кавалера был крещён в Ватикане в возрасте 9 лет. В интервью 2009 года он признавался, что верит в Бога, хотя не является правоверным католиком. По его мнению, «более настоящей» является православная церковь, а сам он интересуется Сербской, Русской и Греческой православными церквями. Жена Макса Глория и их дети православные; у Глории есть русские корни — её бабушка покинула Россию после революции. Позже стало известно, что музыкант окончательно определился и принял православие.
Что заставляет иностранцев идти вразрез с традиционными религиями своих стран и принимать православие? С какими трудностями им приходится сталкиваться на этом пути? "ПД" побеседовал со студентами Санкт-Петербургской духовной академии, прибывшими из-за рубежа.
Санкт-Петербургская духовная академия – старейшее духовное учебное заведение Русской православной церкви: она образована в 1721 г. Здесь учатся свыше 800 студентов, в том числе более двух десятков иностранных студентов из Сирии, Китая, Южной Кореи, Индии, Лаоса, США и т.д.
Храмы жгут
Климент С. приехал в Петербург из Индии, чтобы выучиться на православного священника, хотя в его стране это не самое безопасное занятие.
"Большинство индусов не делают различия между православными и другими христианскими конфессиями, – рассказывает Климент. – В Индии плохо относятся к христианам, потому что считают всех нас миссионерами, разрушающими многовековую индийскую культуру и традиции".
По его словам, правительство Индии нередко закрывает глаза на преступления против христиан. "Почти каждый день убивают христиан, разрушают храмы, бьют прихожан. Для нас это уже стало повседневной новостью, в этом нет сенсации. Все привыкли, что так бывает", – добавляет он.
Климент воспитывался в христианской семье, живущей по канонам англиканской церкви. Его брат, в прошлом англиканский епископ, изучая религиозную литературу, заинтересовался православием, которое оказалось ближе к его взглядам на веру. Вскоре вся семья Климента решила перейти в православие, но оказалось, что найти православный храм и священника в индийской глубинке невозможно.
Тогда они обратились с запросом к православным патриархам. Пришлось ждать не один месяц, но в итоге пришел ответ из Русской православной церкви, а затем прибыли священники, которые миропомазали Климента и его семью. Сейчас в окрестностях его родного города действуют шесть православных общин общей численностью около 200 человек. С каждым годом количество желающих присоединиться к ним растет, поэтому общине нужен священник.
"Несмотря на гонения со стороны соотечественников, мы идем своим путем и никому его не навязываем. Но чтобы жить по канонам православной церкви, нам нужен священник, потому что уже более 3 лет мы вынуждены жить без пастыря. Отучившись в академии, я обязательно вернусь на родину", – уверен Климент.
Отец был против
Иеромонах Димитрий прибыл в академию из Грузии. С ранних лет он решил отрешиться от мира и посвятить свою жизнь служению Богу. И хотя он вырос в семье верующих, его желание вызвало неоднозначную реакцию в семье.
Мама сказала: "Сынок, еще рано, ты очень молодой. Если ты скажешь такие слова через 10 лет, я не буду против. Но сейчас ты молод и еще ничего не видел". Отец же заявил, что покончит с собой, так как считал желание сына стать монахом позором для семьи.
Приняв твердое решение, Димитрий ушел в монастырь, как только ему исполнилось 18 лет. Несколько лет в семье не утихала буря. По словам Димитрия, когда отца спрашивали, где его сын, он отвечал, что тот живет в другой стране.
"Мой отец родился в Советском Союзе, когда большинство храмов были либо закрыты, либо скомпрометированы, – говорит Димитрий. – В работающих церквях тогда специально ставили плохих священников, корысть которых отпугивала людей, поэтому долгое время отец не принимал веру. Сейчас все изменилось: в нашей семье царит мир, а отец увидел истинное лицо православной церкви и не только не ругается со мной, но и старается помогать при монастыре".
Заговорить по-русски
Второкурсник академии Ильяс Битар родился в сирийской православной семье и приехал в Россию из Сирии, чтобы освоить русский язык и лучше узнать традиции богослужения Русской православной церкви, изучить богословие в одном из ведущих богословских вузов России.
"Моя семья уже много веков исповедует православие, но в нашей церкви очень мало кто говорит по‑русски, поэтому меня отправили учиться в Россию. Это поможет нашим церквям лучше понимать традиции друг друга", – рассказывает Ильяс Битар.
По его словам, в Сирии представители различных религий много веков живут в мире и согласии.
"Наши соседи – мусульмане, у меня много друзей-мусульман, и никто никогда не скажет: вот это христианин, он плохой. У нас очень крепкие и хорошие отношения", – подчеркнул Ильяс Битар.
Война, пришедшая на сирийскую землю, принесла много горя, но Ильяс Битар считает, что его долг – как можно скорее выполнить возложенную на него миссию и вернуться домой, чтобы вместе со своим народом восстановить страну и наладить мирную жизнь.
"С Россией мы чувствуем настоящее родство, чувствуем, что мы братья, которые причащаются из одной чаши", – сказал Ильяс.
Негде учиться
Филарет, в миру – Чиюн Чхве, приехал в академию из Южной Кореи, потому что в его стране нет духовных учебных заведений.
"Я желаю служить Богу и людям – не только своим православным соотечественникам, но и русским эмигрантам, которые сегодня лишены возможности посещать храмы", – говорит Филарет.
Он рассказал, что друзья назвали его решение стать православным священником странным, необычным, но все равно поддержали его.
Длинный путь
Отучившись в католической семинарии Никарагуа, Роналдо Палацио посчитал, что не получил всех ответов на интересующие его вопросы.
Тогда он решил обратиться к православию, но в Никарагуа православных храмов не оказалось, и за ответами Роналдо поехал в Гондурас, где действует православная миссия.
"В каждой конфессии есть свои особенности. Изучив их, я решил, что мое обучение было слишком рациональным. Не хватало традиций и духовности, – поделился с нами Роналдо Палацио. – Мой духовник связался с антиохийским патриархом по вопросу о моем обучении. Это нужно не только мне, но и многим православным Центральной Америки, потому что мы должны перенять традиции и обряды, чтобы вести службу правильно".
Изначально Роналдо должны были отправить в Ливан, но там начались боевые действия. Поэтому он приехал в Россию – и поначалу испытал шок. "Это совершенно другой мир, а русский язык – очень сложный", – считает Роналдо Палацио.
Вслед за героем
В Индонезию православие пришло лишь в 1998 г.
Алексей, в миру – Вахью Мея Хариянто, встретился с основателем миссии несколько лет назад.
"Знаете Боба Марли? Я музыкант и много слушал его музыку. Как известно, перед смертью он принял православие. Тогда "загуглил" о православной церкви в Индонезии, задавал много вопросов и понял, что это мой путь", – говорит Алексей.
Каждого из молодых людей в Санкт-Петербургскую духовную академию приводит свой путь, но, возвращаясь на родину, они везут в своем сердце частичку Северной столицы и России и всегда будут помнить друзей, которых обрели в стенах академии.
Директор Первой русской школы имени Валентины Терешковой в Белграде Бошко Козарски рассуждает о пользе образования на русском языке, о возрастающем интересе к России в братской Сербии, о неподдельном православии и... о пользе парашютов.
Добрые изменения: если пять лет Первая русская школа в Белграде находилась в здании, расположенном рядом с вокзалом, на большом и шумном проспекте, то сейчас она переехала в новое здание в тихом и красивом районе сербской столицы. Помещений теперь, по мнению педагогов и учеников, хватит для новых классов, новых занятий, в том числе внеклассных. Учеников с каждым годом становится все больше. Бывает и так, что родители просят перевести своего ребенка в Русскую школу в течение учебного года: "У вас-де интересно, и дети сразу знают русский, а это знаете как важно!" Конечно, знаем, - улыбается Бошко Козарски, директор школы. - И очень рады тому, что эту важность вновь начали понимать взрослые.
Русская школа популярна не только в Белграде, но и во всей Сербии. Можно смело сказать: развитие идет успешно. Число желающих учиться здесь с каждым годом увеличивается, логичным образом появляются и новые потребности: если раньше нас устраивало небольшое помещение недалеко от вокзала, то сейчас мы рады, что смогли разместиться в новом - большом, просторном и удобном здании. И размещение гораздо лучше: тихий район, нет шума от автотранспорта, большой участок, есть место для спортивных занятий.
Как вы охарактеризуете отношение сербов к русскому языку и культуре России, к главным акцентам, на которые вы опираетесь в своей Русской школе?
Интерес большой. Скажу смелее - из "просто" интереса, вызванного традиционной близостью наших народов, он становится по-настоящему живым, даже огромным. Думаю, большое значение в росте этого здорового интереса имеет и наша школа. Другое дело, что пока мы испытываем острый дефицит в кадрах, и это печально. Да, слава богу, нам удалось открыть филиал Русской школы на севере страны, в Новом Саде, нас просят открыть отделения в других городах, это все прекрасно. Но, работая по стандартам российским, мы должны предъявлять соответствующие требования к претендентам, педагогам, которые стремятся работать у нас в других городах Сербии. И, к сожалению, не все желающие пока удовлетворяют этим требованиям. Например, в Кралеве, в самом центре страны, очень бы хотелось открыть Русскую школу, но там просто нет педагогов, могущих вести свой предмет на качественном русском языке - нужно приглашать из России, а это непросто. Если в Белграде мы можем найти прекрасно владеющих русским языком учителей, то в большинстве других городов это очень сложно, поэтому для осуществления нашего проекта нам необходима будет поддержка государства - что российского, что сербского.
- И такая поддержка есть?
На частном уровне, в беседах - да. Есть помощь от отдельных лиц, часто высокопоставленных, но говорить о целенаправленной серьезной работе на государственном уровне пока нельзя.
- Кстати, о помощи. В чем она состоит? В чем нуждается Русская школа в Сербии?
Мы работаем только пять лет, поэтому помощью будет для нас все! От учебников и методических пособий до прямого участия в финансировании работы - все важно. Потому с такой осторожностью мы и относимся к открытию отделений в других городах: наобещаешь, а потом окажется, что взвалил на себя непосильную ношу - нет, так нельзя. Поэтому лучше спокойно, взвешенно, постепенно развивать свою деятельность, я считаю.
- Зарплата учителя в Русской школе выше, чем в среднем по стране?
Да. Школа частная. Поэтому конкурс большой. Но и требования к кандидатам высокие. У нас трудятся люди, окончившие российские университеты и, разумеется, имеющие педагогическое образование. Повторюсь: здесь вы имеете дело не с какой-то билингвальной школой, а со школой, полностью соответствующей стандартам Министерства просвещения России. Сделаю ремарку: с одной стороны, мы являемся, как я уже сказал, частной школой, с другой же стороны, мы - самая доступная из таких учебных заведений в Белграде. Положение у нас, таким образом, очень выгодное, что и обеспечивает постоянно растущий интерес к нам.
Вижу, у вас две иконы: Святого Саввы Сербского и преподобного Сергия Радонежского. Одного считают покровителем образования в Сербии, второго - на Руси. По опыту, однако, знаю, что в России далеко не все благополучно обстоит с преподаванием религии, хотя и есть в учебных планах предмет "Основы религиозных культур и светской этики" с ужасной аббревиатурой ОРКСЭ, имеющий несколько модулей. Не могу сказать, что уровень знакомства учеников с религией, с православием в частности, вызывает восхищение - трудности здесь как в уровне подготовки педагогов, так и в заинтересованности родителей, прошедших школу атеизма. Что у вас? Как обстоят дела в Русской школе Белграда?
Наверное, мы - счастливое исключение. С одной стороны, у нас хорошо поставлено преподавание "Основ религиозных культур...", с другой же - мы организовали факультативные занятия по предмету "Веронаука" (можете перевести это как "Основы православия"), который входит в учебный план каждой сербской школы. Учитель, который ведет этот факультатив (на сербском, кстати, языке), прекрасный профессионал, и ему удается показать детям православие не как набор сухих и непонятных ("потому что так надо!") правил, уставов, обрядов, что, согласитесь, выхолащивает сам дух христианства, а как очень интересную, нужную, загадочную и добрую веру, благодаря которой, например, мы стали сербами и русскими, благодаря которой мы начинаем понимать, что помимо земного отечества есть Отечество подлинное - Небесное. Это очень важно дать понять человеку, нельзя превращать школу, с одной стороны, в бурсу, с другой - в рассадник дарвинизма со всеми вытекающими последствиями. Ходят на факультатив, разумеется, по желанию. И, как показывает практика, с большой радостью ученики принимают участие в праздновании памяти обоих святых - Саввы Сербского и Сергия Радонежского, - хоть и выходные дни, но на них приходится много важных мероприятий: викторин, конкурсов всяких и т.д. Проще говоря, православие для учителей и учеников - не отстраненное и чуждое нечто, а свое, родное. Которое нужно знать не поверхностно, а всерьез хотя бы ради того, чтобы по праву называться образованным человеком.
Вы упомянули о поверхностном христианстве. Не в бровь, а в глаз, если честно: сколько видел в России и Сербии до жути "православных" людей, чья верность Богу заключается лишь во внешности. Четки на руке, крест напоказ, доминирующий черный цвет в одежде, а часто и не менее черный "дружелюбный" взгляд, сопровождающий тебя в храме, митры, золото куполов... - вот это, на мой взгляд, никак не является ни сутью православия, ни его выражением. Как вы думаете?
Мы сейчас находимся на распутье, мне кажется. Скажу сначала несколько добрых слов о внешности. Во время войн - за Сербскую Краину, Республику Сербску, Косово и Метохию - сербы поняли, что мы, видите ли, не безликие "югославы", в которых нас пытался превратить коммунистический режим, а все-таки, извините, именно сербы. За что нас и убивали, кстати. И гнали и убивали те, которые вполне себе сохранили свою национальность или придумали новую, лишь бы не считаться сербами. Такое разделение потребовало нашей самоидентификации, и во внешнем виде в том числе. Сербы начали ценить свою веру, и показать принадлежность к православию стало делом чести. Да, сейчас многие носят четки, "брояницу" по-сербски, да, сейчас у многих нательный крест виден на одежде, на теле татуировка святого - это просто сигнал: "Ребята, я свой, я - серб". Допускаю, что тогда это было нужно во многом по психологическим причинам, и ничего особенно страшного я здесь не вижу.
А вот совсем другое дело, если внешностью все и ограничивается, вот тут наступает печаль, конечно. Можно с ног до головы увешаться четками и крестами, можно вызолотить все купола в Сербии и в России, понастроить церкви с монастырями на каждом углу, но если при этом я продолжаю обманывать людей, воровать, предавать и т.д. - что толку в моих четках и золоте? Без Христа в сердце - какой из меня христианин? Так, кукла. Поэтому внешний наш облик должен соответствовать внутреннему. Или наоборот: внутреннее состояние - внешней красоте. Короче, должна быть гармония.
- Бошко, мне кажется, это самое сложное.
Но и самое необходимое.
- По моим наблюдениям, наиболее почитаемый человек сейчас что в Сербии, что в России - это покойный сербский патриарх Павел. Слова, которые мы видим на его могиле, его девиз: "Будемо льуди", "Будем людьми"...
Не только девиз, но и завет нам, грешным.
- А что значит, на ваш взгляд, это простое "Будем людьми"?
Разумеется, речь идет не об элементарных правилах хорошего тона и вежливости в человеческих взаимоотношениях, хотя зачастую многим православным не мешает о них вспомнить как следует. Это не только просьба патриарха перестать быть животными, вести себя по-скотски, конечно. Мне кажется, здесь речь идет о смирении, о правильном понимании человеком своего места в нашем мире. Отказ от зависти - вот это, например, по-человечески, правда? Перестать в конце концов перемывать кости всем кому ни попадя, помня о собственном несовершенстве - это шаг к смирению. Научиться благодарить Бога за то, что у тебя есть - это, на мой взгляд, шаг к обретению подлинной человечности. Заботиться о своей семье, о родителях, детях, ближних и дальних родственниках - вот что значит "будемо льуди". Помните пример из жизни преподобного Антония Великого, когда в качестве подвижников, превзошедших его в подвигах, ему были показаны две простые женщины, которые вели тихую и смиренную жизнь, жили доброй семейной жизнью и "просто" никого не осуждали? Вот, мне кажется, то, что имеет в виду патриарх Павел. Будем людьми, да.
Будем людьми, несмотря на все падения. Кстати, о падениях. Насколько я знаю, вы - парашютист. Ничего, не страшно?
Нисколько. У меня была мечта в детстве: стать летчиком. К сожалению, не осуществилась. Но вместо этого я решил узнать небо с помощью парашюта. Ни разу не пожалел!
Но спорт вполне экстремальный, опасный. Не получается ли, что идете на неоправданный риск?
Риск есть в любом виде спорта, а парашютный учит не только преодолению страха, но и собранности, внимательности, тщательности. Речь ведь не только о том, что ты летишь себе по небу и песенки распеваешь - к прыжку надо подготовиться очень серьезно. Тут и физическая подготовка, и укладка парашюта, и контроль за другими участниками команды - много всего. Еще у нас два епископа есть, которые также прыгают с парашютом. Рады! Даже, говорят, счастливы. Владыка Иоанн Пакрачский был первым священником, который стал сотрудничать с Вооруженными силами, окормлять сербских солдат после длительного перерыва коммунистических времен. Его тогда зачислили в десантный полк, и он вместе с другими нес службу. Не оставляет он парашют и сейчас. Хорошая выходит картина: приезжает епископ, заходит в ангар, выходит в комбинезоне с парашютом, становится в строй, и единственное, что его отличает от других, - это борода. Нам нравится. И сам полет, свободное падение, раскрытие парашюта, чувство защищенности, абсолютная тишина и - небо. Это, знаете, дорогого стоит.
Бошко, возвращаясь к школьным делам: как вы оцениваете перспективы не только Русской школы в Белграде, но и вообще образования, интереса к России и ее культуре в Сербии? Есть у такого образования будущее?
Я уверен, что есть. Интерес к России подкреплен любовью, а это, во-первых, очень важно, во-вторых, очень редко, но мы, сербы, склонны к парадоксам. Наша любовь к России и русским, она не лицемерная, не из вежливости, не зависит от геополитической ситуации - она просто была и есть, вот и все. Сохранятся ли наши добрые братские чувства? Я думаю, да. Только наше дело, как бы это правильно сказать, не впасть в официоз, не сводить все к лозунгам и торжественным приемам - нужна постоянная, кропотливая работа, нужны выставки, концерты, диктанты, поездки друг к другу и многое другое. То есть необходим труд обеих сторон, который приводит к постоянному узнаванию друг друга. А такое узнавание всегда приносит радость. И я очень рад, что сейчас в сербских школах после долгого перерыва вновь возвращаются к изучению русского языка как второго иностранного. Правда, какой он иностранный... Вот я говорю по-сербски, вы по-русски - мы что, иностранцы друг для друга? То-то же. Так и с нашими народами. И дай Бог, чтобы такие чувства мы сохраняли.
