ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ.Православная Церковь не является каким-то чисто земным...
«Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа...»
Известно, что Пушкин подарил нам Петербург, Медный всадник, Адмиралтейскую иглу и ещё чего-то. Говорят, что «Александрийский столп» придумал он же. И в «Памятник» вставил. Но я не уверена.
Во-первых, Александрийских столпов было несколько.
Первый, сохранившийся и по ныне Александрийский столп (она же колонна Помпея), на которую наша, петербургская, похожа один к одному. Но вряд ли Пушкин имел в виду её. Колонна Помпея ниже нашего Александрийского столпа почти в полтора раза, так что «вознёсся выше он» как-то не получается. Чего с маленькой сравнивать, если есть большая?
Скорее Пушкин имел в виду другой Александрийский столп - Фаросский маяк, давно разрушенное седьмое чудо света, внешне совсем не похожее на петербургскую колонну. Фаросский маяк высотой был 150-180 метров (в три раза выше петербургского) и был международным символом высоты, хоть и более не существующим. Типа грозный как Зевс и волосатый как ноги царицы Савской.
Далее, у стихотворения «Я памятник себе воздвиг...» имеется эпиграф «Exegi monumentum», который отсылает нас к оде Горация. Там сравнение идёт с пирамидами (у Державина тоже – «выше пирамид»). Таким образом, у Пушкина в переводе (вернее, в «подражании» – как тогда называлось) Александрийский столп соответствует пирамидам Горация и Державина. Пушкин просто заменил одно из семи чудес света на другое, равноценное. Отсюда видно, что из двух Александрийских столпов Пушкин всё-таки имел в виду не колонну Помпея, а Александрийский столп - Фаросский маяк.
Но, может быть, он имел в виду не ихний монумент, Александрийский, а наш, питерский?
Жуковский, во всяком случае, такую версию рассмотрел, испугался и, как всегда, перестраховался: в посмертном издании стихотворения заменил «Александрийского столпа» на «Наполеонова столпа», тем самым отнеся нас напрямую к Александровской колонне, которая посередине Дворцовой. А Пушкин, может, и не её имел в виду.
Или всё-таки Жуковский прав? Всё-таки он Пушкина знал лучше нас.
Насколько правомерна цепочка: Александровская колонна -> Александровский столб -> Александрийский столп?
Для начала отметим разницу: Александрийский указывает на город Александрию, Александровский – на царя Александра I, выигравшего войну с Наполеоном. Пушкин случайно перепутать не мог.
Во времена постройки и при открытии памятник назывался только Александровской колонной. Однако уже в начале 40-х в Петербурге появилась поговорка: «столб столба столбу»: имеется в виду Александровский столб, установленный Николаем I-м Александру I-му (столб – I – I). Таким образом, столбом Александровскую колонну стали называть сразу же и в шутку, и это не связано с Пушкином. Просто ажиотаж вокруг нового памятника как символа русской истории, о чём писал Жуковский, прошёл, пошли шуточки.
Так что превращение Александровская колонна -> Александровский столб произошло быстро. А дальше?
Полистала тех, кто писал о Петербурге в то время: Гоголь, Гнедич, Грибоедов, Герцен, Григорьев, Бестужев и проч. – два тома. Ничего, либо «колонна». У Жуковского тоже «колонна». Вот и М.Ф.Мурьянов отмечает, что ни в каких каталогах достопримечательностей Петербурга того времени «Александрийский столп» не фигурирует.
Так что пока три версии:
Версия 1. Александровская колонна возведена в 1834 г. Стихотворение «Памятник» написано в 1836. Таким образом, с 1834 по 1836 годы Александровская колонна была переименована народом в Александровский столб (известно), а потом вдруг в Александрийский столп, и Пушкин это название подхватил. Бредовая версия, на мой взгляд, и совершенно недоказуемая. Во всяком случае, до начала 20-го века, никаких Александрийских столпов нигде не упоминается.
Версия 2. Пушкин имел в виду нашу колонну на Дворцовой площади. С чего вдруг? В любом случае, тоже недоказуемо. И почему-то никто этого нового, клёвого названия не заметил ещё сто лет.
Версия 3. Пушкин не имел в виду памятник на Дворцовой, а просто пошёл по стопам Горация-Державина и взял одно из чудес света – самое высокое на свете, выше которого и вознёсся. Но Жуковский, опытный и всегда осторожный, на всякий пожарный перестраховался, проигнорировал разницу между Александрийский и Александровский, и истолковал именно так, обозвав Александрийский столп (Фаросский маяк) – Наполеоновым столпом. Мол, не выше Александровой славы вознёсся Пушкин, а выше Наполеоновой. А потом эту версию подхватили... пушкинисты. Причём не сразу, а в 1899 году, когда праздновали 100-летие Пушкина и читали «Памятник» на каждом углу. Именно после этого в путеводителях по Петербургу впервые начинает упоминаться Александрийский столп. Тут и стали говорить, что это наша Александровская колонна, и что Пушкин ей другое название придумал, «народное».
Думаю, что так и было, как в третьей версии. Если чего с Пушкиным не так, то это пушкинисты, конечно. Да и Жуковский хорош.
Что не мешает мне хотеть, чтобы Александрийский столп – синоним Александровской колонны, был придуман Пушкиным. А он и был им придуман, потому что «народ говОрит, история втОрит» (пословица моя – птитца ).
Александровская колонна – примечательный архитектурный объект Дворцовой площади в Петербурге, один из символов города. Памятник в стиле ампир построен в 1834 году и посвящен победе над Наполеоном. Водружением колонны завершились работы по обустройству Дворцовой площади. В параде в честь этого события участвовало стотысячное русское войско.
Колонна — памятник Александру 1 в Санкт-Петербурге, подобно Александрийскому маяку, символизирует наивысший уровень достижения отдельно взятым человеком или народом своей цели. То, что кажется невозможным, достигается усилием воли.
Описание достопримечательности
В высоту Александрийский столп в Санкт-Петербурге достигает 47,5 м. Его диаметр 3,66 м. Общий вес конструкции 704 тонны, отдельно колонны — 600 кг, фигуры — 37 тонн. Изготовлен монумент из розового гранита, фигура ангела и барельефы на пьедестале – из бронзы. Гранитный монолит для колонны добыли близ , в каменоломне Пютерлакс. На специально построенном для его транспортировки корабле гранит был доставлен в Питер.
Колонну венчает ангел, в левой руке держащий крест и попирающий им змия. Это символ покоя и мира, который Россия принесла в Европу победой над Наполеоном. Правая рука ангела поднята к небу, а взгляд его направлен на землю. Высота скульптуры — 4,26 м, креста — 6,4 м. Долгое время фигура ангела на Александровской колонне держалась еще и стальным прутом. Опору позже удалили. Выяснилось, что ангел устойчив за счет собственного веса.
Александровская колонна: история создания
Построил Александрийскую колонну архитектор Огюст Монферран. Он победил в конкурсе, объявленном Николаем Первым, братом Александра. Хотя идея памятника посреди Дворцовой площади в Петербурге принадлежит знаменитому архитектору Карлу Росси.
Поначалу Монферран предлагал установить на площади величественный обелиск победы. По замыслу архитектора, он должен быть в высоту более 25 метров. По периметру памятника Монферран планировал разместить барельефы с изображением батальных сцен. А венчать обелиск должна была фигура царя-победителя на коне, с богиней победы, надевающей на императора лавровый венок.
Архитектор хотел, чтобы этот обелиск в Петербурге высотой превосходил все известные к тому времени в мире. Но требовалось нечто еще более величественное и символичное. Император Николай Первый отвергал все доводы архитектора в пользу его проекта и сказал, что видит памятник в виде колонны.
За год до своей смерти, как бы подводя итог своей поэтической деятельности, Пушкин написал стихотворение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный...» . По своей теме и построению оно близко к одноимённому стихотворению Державина, который в свою очередь взял в качестве формального образца оду древнеримского поэта Горация «Памятник» . У Пушкина, как у Державина, в стихотворении пять строф, написанных по одинаковому плану. Но мысли Пушкина и Державина о своём творчестве, оценка его основного смысла и значения глубоко различны.
Уже в первой строфе Пушкин подчёркивает народность своего творчества.
Поэт «воздвиг» себе «нерукотворный памятник» , который выше «Александрийского столпа» , т. е. колонны, поставленной в честь Александра I на Дворцовой площади в Петербурге.
Далее Пушкин говорит о своём историческом бессмертии и пророчески предсказывает будущую широкую известность своей поэзии среди всех народов России. Это полностью осуществилось в Советском Союзе, когда произведения великого русского поэта, переведённые на многочисленные языки свободных братских народов, проникли во все уголки нашей великой многонациональной страны и сделали имя Пушкина родным и близким всем народностям, её населяющим.
В IV строфе содержится основная мысль всего стихотворения - оценка Пушкиным идейного смысла своего творчества.
Пушкин утверждает, что право на признание и любовь народа он заслужил, во-первых, высокой человечностью своего творчества («чувства добрые я лирой пробуждал») ; во-вторых, своей борьбой за свободу («в мой жестокий век восславил я свободу» , а в варианте этой строки он называл себя последователем революционера Радищева: «вслед Радищеву восславил я свободу») ; в-третьих, защитой декабристов («и милость к падшим призывал») .
В последней строфе, обращаясь к своей музе, Пушкин призывает её, «обиды не страшась, не требуя венца» , принимать равнодушно хвалу и клевету и следовать собственному призванию.
Стихотворение, в соответствии с темой, написано в жанре греко-римской оды. В связи с этим и подбор слов, и интонация отличаются торжественностью, возвышенностью. Этому содействуют введённые поэтом славянизмы: воздвиг, главою, тленья, пиит, сущий в ней язык, (т. е. народ) , велению и другие. По интонации «Памятник» представляет собой торжественную речь народного поэта-гражданина, утверждающего своё право на историческое бессмертие.
«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» А.Пушкин
Exegi monumentum.
Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тлeнья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.Веленью бoжию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приeмли равнодушно
И не оспаривай глупца.
После трагической гибели Александра Сергеевича Пушкина 29 января 1837 года среди его бумаг был обнаружен черновик стихотворения «Я памятник воздвиг себе нерукотворный», датированного 21 августа 1836 года. Оригинал произведения был передан поэту Василию Жуковскому, который внес в стихотворение литературную правку. Впоследствии стихи были включены в посмертный сборник произведений Пушкина, который увидел свет в 1841 году.
Существует ряд предположений, связанных с историей создания этого стихотворения. Исследователи творчества Пушкина утверждают, что произведение «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» является подражанием творчеству других поэтов, которых Пушкин попросту перефразировал. К примеру, аналогичные «Памятники» можно найти у Гавриила Державина, Михаила Ломоносова, Александра Востокова и Василия Капниста – блистательных литераторов 17 века. Однако многие пушкинисты склонны считать, что основные идеи для этого стихотворения поэт почерпнул в оде Горация под названием «Exegi monumentum».
Что именно побудило Пушкина создать это произведение? Сегодня об этом можно лишь догадываться. Однако современники поэта довольно прохладно отнеслись к стихотворению, считая, что восхвалять свои литературные таланты, по меньшей мере, некорректно. Почитатели творчества Пушкина, наоборот, увидели в этом произведении гимн современной поэзии и победу духовного над материальным. Однако среди близких друзей Пушкина и вовсе бытовало мнение, что произведение преисполнено иронии и является эпиграммой, которую поэт адресовал самому себе. Тем самым он словно бы хотел подчеркнуть, что его творчество заслуживает гораздо более уважительного отношения соплеменников, которое должно быть подкреплено не только эфемерным восхищением, но и материальными благами.
В пользу «иронической» версии появления данного произведения говорят и заметки мемуариста Петра Вяземского, который поддерживал с Пушкиным дружеские отношения и утверждал, что у слова «нерукотворный» в контексте произведения совершенно иной смысл. В частности, Петр Вяземский неоднократно заявлял, что в стихотворении речь идет вовсе не о литературном и духовном наследии поэта, так как свои стихи «он писал не чем иным, как руками», а об его статусе в современном обществе. Ведь в высших кругах Пушкина недолюбливали, хотя и признавали за ним несомненный литературный талант. Но, в то же время, своим творчеством Пушкин, успевший при жизни получить всенародное признание, не мог заработать себе на жизнь и был вынужден постоянно закладывать имущество, чтобы хоть как-то обеспечить достойный уровень существования своей семьи. Это подтверждает и распоряжение царя Николая I, которое он отдал после смерти Пушкина, обязав из казны оплатить все долги поэта, а также назначить содержание его вдове и детям в размере 10 тысяч рублей.
Кроме этого, существует и «мистическая» версия создания стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», сторонники которой убеждены, что Пушкин предчувствовал свою гибель. Именно поэтому за полгода до смерти он написал это произведение, которое, если отбросить иронический контекст, можно расценивать, как духовное завещание поэта. Более того, Пушкин знал, что его творчество станет образцом для подражания не только в русской, но и в зарубежной литературе. Существует легенда о том, что гибель на дуэли Пушкину от руки красавца-блондина предсказала гадалка, и поэт знал не только точную дату, но и время своей смерти. Поэтому позаботился о том, чтобы в стихотворной форме подвести итог собственной жизни.
